Осенним днём, ровно в половине первого, в дверь квартиры Галины раздался громкий, властный стук. На пороге стояли люди в форме. Невысокая полная женщина возглавляла группу, крепко сжимая в руках увесистую кожаную папку. За её спиной, словно два стража, возвышались мужчины со скрещёнными на груди руками.
Галина испуганно отступила назад. Женщина, не дожидаясь приглашения, властно толкнула дверь и вошла внутрь. Мужчины, точно тени, последовали за ней.
— Служба судебных приставов, — пояснила незнакомка, оглядывая квартиру оценивающим взглядом. — Елена Валерьевна. Извещение об описи имущества получали?
— Получала, — едва слышно ответила Галина, переминаясь с ноги на ногу. От напряжения её босые ступни и ладони нестерпимо зудели.
— Вот и хорошо. Значит, понимаете, зачем мы здесь. Итак, начнём.
Елена Валерьевна распорядилась, и её спутники принялись методично собирать всё ценное, что попадалось на глаза. Телевизор, музыкальный центр, рыболовные снасти покойного мужа, его спортивный велосипед, ящик с инструментами — всё это грудой росло в коридоре, превращаясь в импровизированную баррикаду. Один из приставов с трудом перебрался через неё, чтобы вынести очередную партию вещей.
Елена Валерьевна тем временем скрупулёзно протоколировала процесс, почти не обращая внимания на побледневшую от отчаяния хозяйку.
— Так… бытовая техника, рыболовные снасти, инструменты… — бормотала она, поскрипывая ручкой.
Её взгляд остановился на старинном серванте, за стеклом которого виднелась небольшая шкатулка. Там Галина хранила фамильные драгоценности, многие из которых достались ей ещё от бабушки. Внутри женщины разлился леденящий ужас. Она порывалась броситься вперёд, заслонить собой сервант, но ноги словно приросли к полу.
— Это… это тоже заберёте? — спросила она сдавленным голосом.
— Разумеется! А как же иначе? Для чего же мы здесь? — откликнулась Елена Валерьевна.
— Но как же я буду жить? — воскликнула Галина, опускаясь прямо на порог. — У меня не хватит средств всё заново приобрести! Я поваром в школе работаю — представляете, какое жалованье? Да и вещи-то эти мой муж покупал, а теперь и его нет…
Слёзы покатились по её щекам.
— Вы ведь вступили в наследство после супруга, — заметно смягчившись, проговорила пристав, присаживаясь в кресло. — Следовательно, и долги его унаследовали. Сумма задолженности немалая. Я вас прекрасно понимаю, но закон есть закон. Так что войдите и вы в моё положение.
Елена Валерьевна покосилась на сервант, затем стремительно подошла к нему и извлекла шкатулку. В свете, льющемся из окна, блеснули драгоценности. Но вместо того чтобы забрать их, пристав проворным движением высыпала украшения в валявшийся на полу носок и спрятала его в небольшой щели в полу, прикрыв этажеркой с цветочными горшками.
В этот момент приставы вернулись за новой партией вещей.
— Пустая шкатулка, — деловито сообщила Елена Валерьевна, водворяя её на место. — Особой ценности не представляет. Что ж, ребята, вроде бы всё. Сворачиваемся.
Галина стояла у подъезда, наблюдая, как приставы загружают её вещи в машину. Соседка Марина Николаевна, возвращавшаяся из магазина, подошла к ней и сочувственно цокнула языком.
— Вот ведь стервецы, — сплюнула пожилая женщина. — Обобрали дочиста.
— Закон, — только и смогла выдавить из себя Галина.
— Хорошо хоть кое-что ко мне успела перенести, — ободряюще улыбнулась соседка. — А это барахло — да бог с ним. Даст бог, новое приобретёшь.
— Всё равно жалко, — отозвалась Галина. — Память же… Витины вещи. А теперь ни его, ни вещей. За что мне всё это?
Марина Николаевна не нашлась что ответить, поэтому предложила выпить чаю или чего покрепче. В её квартире витал уютный запах сушёных трав, свежей выпечки и старых книг. Когда-то она преподавала литературу и русский язык, и библиотека у неё была обширная. Теперь, из-за прогрессирующей катаракты, книги служили лежанками для многочисленных котов.
— Вот, выпей, — протянула хозяйка стакан домашней настойки. — Это лекарство и для тела, и для души.
Галина залпом опрокинула стакан, и голова пошла кругом. Её взгляд упал на фотографию молодого моряка на трюмо.
— Это ваш супруг? Красивый какой.
— Да, — с нежностью улыбнулась старушка. — Федя мой. Форма была ему очень к лицу — моряк Черноморского флота. Познакомились в Феодосии. Он пригласил меня на танец так робко, будто боялся отказа. Но разве такому откажешь? Потом переехали сюда, и Федя всё мечтал о детях, а у нас никак не получалось. В общем, не дождался. Теперь вот я одна…
Меланхоличный рассказ соседки навеял на Галину собственные воспоминания. В её сознании воскрес образ Вити — любимого мужа, ушедшего из жизни несколько месяцев назад.
Врачи вынесли страшный приговор — остеосаркома. Некогда крепкий, атлетически сложенный мужчина, который с лёгкостью подбрасывал мешки с цементом, превратился в иссохшего старичка. Каждое движение отзывалось невыносимой болью. Виктор просыпался среди ночи и сжимал зубами подушку, чтобы не закричать и не разбудить жену с сыном. Безмолвной тенью выскальзывал из спальни и до рассвета сидел в чулане, приняв лошадиную дозу обезболивающего.
Галина находила его спящим прямо на полу и на руках относила обратно в постель — таким он стал невесомым.
Их пятилетний сын Миша не догадывался о страданиях отца и по-прежнему просил его починить игрушку или смастерить новую. Витя, удерживая в ослабевших руках нож и деревяшку, выстругивал затейливые кинжалы и пистолеты.
— Ничего, вот подрастёшь — настоящий нож тебе выкую, — обещал он сыну. — У дяди Саши, моего друга, кузница есть.
— А меч сможешь сделать? — восхищённо спрашивал мальчик.
— И меч, и кольчугу, и доспехи, как у рыцаря. Всё сделаем.
Виктор лгал, положив руку на плечо сына и с тоской поглядывая на календарь. Сколько ему осталось? Месяц? Два? Ожидание конца терзало хуже любой болезни.
Однажды, когда Галина вернулась с работы раньше обычного, она застала мужа уже бездыханным. Он ушёл, не попрощавшись, на своих условиях, освободившись от непосильной ноши.
Проплакав целый час над телом мужа, Галина вдруг смирилась с его уходом и даже испытала облегчение — Витю больше не мучает страшный недуг.
— Я всегда буду тебя помнить, — прошептала она, провожая супруга в последний путь.
Тремя годами ранее самой Галине врачи вынесли не менее грозный вердикт — меланома. Но муж не дал ей пасть духом и поклялся сделать всё возможное ради её спасения. Он обзвонил всех знакомых, занял денег и оплатил операцию, которая спасла Галине жизнь. После этого Виктор устроился на несколько подработок, взял кредит в банке и расплатился со всеми долгами.
— Ничего, прорвёмся, — бодрился он. — Главное — мы победили смерть.
Но судьба распорядилась иначе.
На следующий день Галина отправилась в отдел кадров школы.
— Я хотела бы узнать, могу ли получать зарплату наличными, — начала она, робко присаживаясь на краешек стула. — Карту заблокировали приставы, и после всех списаний у меня почти ничего не остаётся.
Молодая сотрудница в огромных затемнённых очках поморщилась:
— Это вопрос не ко мне. Обратитесь в бухгалтерию. Соседняя дверь слева. Но что-то мне подсказывает — затея бесперспективная.
Бухгалтер — полная женщина предпенсионного возраста — выслушала просьбу и всплеснула руками:
— Ну что вы, голубушка! Не положено! У нас же отчётность, всё прозрачно. Меня же по статье привлекут!
— Но у меня ребёнок! — взмолилась Галина. — Как прожить целый месяц на эти гроши? Коммуналка, продукты, одежда…
— Идите к приставам, пишите заявление на снижение суммы удержания. А лучше… — бухгалтер понизила голос и наклонилась через стол, — погасите долг. Это самое правильное решение.
Галина вышла из школы, хлопнув дверью.
— Погасите долг, — передразнила она, шагая по пустынной улице. — Легко сказать! А чем погашать-то?
В переполненном троллейбусе Галина смотрела в окно на беззаботных прохожих, наслаждавшихся бабьим летом. На детской площадке молодой отец учил сына кататься на велосипеде. Он осторожно придерживал багажник, пока мальчуган неумело крутил педали. Ребёнок упал, но вместо слёз рассмеялся и принялся валяться в ворохе жёлтых листьев.
Галина невольно улыбнулась, и пассажиры покосились на неё с недоумением.
У кладбищенских ворот она подошла к цветочному киоску.
— Мне что-нибудь подешевле, пожалуйста, — попросила она, пересчитывая мелочь на ладони. — Астры или циннии?
— Астр нету. Циннии тоже кончились. Только гвоздики и розы.
— Тогда пару гвоздик.
— Сто пятьдесят рублей.
Галина посмотрела на горстку монет и виновато улыбнулась:
— Простите, не хватает…
Продавщица — пожилая женщина с добрыми глазами — некоторое время изучала Галину, потом махнула рукой:
— Ладно уж, давайте сколько есть. И берите гвоздики.
Галина поблагодарила и, прижав цветы к груди, заторопилась к высоким кованым воротам.
— Ну, здравствуй, Витенька, — произнесла она, остановившись у песчаного холмика с простым деревянным крестом. — Пришла тебя проведать.
Она положила гвоздики на могилу и присела на старый пенёк. В кладбищенской тишине было слышно, как падают увядшие листья.
Галина совсем потеряла счёт времени, забыв, что в детском саду её ждёт Миша. Впрочем, воспитательница Ксения Павловна жила по соседству — отведёт мальчика к себе домой.
— Зря ты так поступил, — с укором проговорила Галина, глядя на крест. — Бросил нас и ушёл. Почему не поверил в себя? Я же выкарабкалась, и ты бы смог. Ты верил в меня, почему в себя не поверил? Знаешь, все твои вещи забрали. Одни голые стены остались. И как мне теперь одной? Ну что ты молчишь? Ответь же!
В приступе отчаяния Галина принялась швырять в крест листья и горсти песка, потом схватилась за него руками и стала раскачивать, заливаясь слезами. Вспугнутые вороны с карканьем взмыли над деревьями.
Внезапно опомнившись, она испуганно кинулась укреплять покосившийся крест.
— Прости меня, прости, — шептала она, стоя на коленях.
Кладбище окутали ранние сумерки. Густой туман змеился между могил, делая знакомые тропинки призрачными и чужими. Вдруг из мрака донёсся протяжный, жуткий звук:
— У-у-у…
Галина вздрогнула всем телом. До калитки было далеко, а первобытный страх приковал её к месту. В клубящемся тумане проступили очертания старого графского склепа — того самого, о котором на уроках истории рассказывала Марина Николаевна. По преданию, там был похоронен жестокий помещик, завещавший упокоить вместе с собой все свои сокровища. После его смерти алчные горожане так усердно подкапывали усыпальницу, что склеп накренился, а земля внутри осыпалась.
— Помогите!
Детский голос! Это был не призрак старого графа, а живой ребёнок!
Галина бросилась к склепу, споткнулась о чью-то могилу, больно ударилась коленом о крест, но добежала до цели. Вход был наглухо закрыт ржавым металлическим листом, подпёртым массивными брёвнами. С трудом отвалив их, она включила налобный фонарик и заглянула внутрь.
Перед ней зияла глубоченная яма — метров восемь, не меньше. На дне, по колено в мутной, зловонной жиже, стояла девочка.
— Помогите! Вытащите меня отсюда! — умоляла она, протягивая вверх тоненькие ручонки.
— Сейчас, милая! Держись! — крикнула Галина. — Как тебя зовут?
— Геля. Ангелина.
— А я Галя! Галина! Видишь, как похоже! Сейчас я тебя вытащу!
Галина выскочила из склепа и лихорадочно огляделась. Словно по волшебству, неподалёку обнаружилась длинная лестница — видимо, могильщики забыли её после работы. Взвалив находку на спину, Галина, пыхтя и спотыкаясь, дотащила её до склепа.
— Отойди к стеночке! — скомандовала она. — Сейчас спущу лестницу!
Едва лестница коснулась дна, девочка вскарабкалась по ней. Галина сбросила пальто, скрутила его жгутом и протянула вниз. Геля подпрыгнула, вцепилась в рукав, и Галина одним отчаянным рывком вытянула её из страшной ловушки.
— Ух ты, какое крепкое пальто! — нервно рассмеялась она, отряхивая его. — Даже не порвалось. Теперь такого не делают.
— Спасибо, тётя Галя, — прошептала девочка, дрожа от холода и страха.
— Как же ты туда угодила? — спросила Галина, заворачивая малышку в пальто. — И что ты вообще делаешь на кладбище одна?
— Меня сюда сводная сестра привела. Настя, дочка моей мачехи. Мама моя умерла год назад, прямо в мой день рождения. Папа женился на тёте Тане, а Настя меня ненавидит. Всё время бьёт, запирает в чулане. Папа не верит, говорит, что я всё выдумываю. Вчера вечером Настя сказала: «Пойдём погуляем». Привела сюда с подружками и столкнули меня туда…
— Ты что, сутки там пробыла?! — ахнула Галина.
Геля молча кивнула, и по её щекам покатились слёзы. Галина достала из кармана раскрошившееся печенье. Девочка жадно съела его и старательно слизала с ладошек каждую крошку.
— Ну пойдём, отведу тебя к папе, — сказала Галина, поднимаясь. — Он небось с ума сходит от беспокойства. Да и мой Мишка заждался. Где ты живёшь?
— В новом районе, недалеко отсюда. Там ещё парк рядом, а дом у нас большой, кирпичный.
— Понятно. Тогда быстро найдём.
Она взяла девочку за руку и повела к виднеющемуся вдалеке одинокому фонарю.
На тёмной аллее они встретили убитого горем отца. Молодой мужчина с аккуратной бородкой расклеивал на столбах листовки с фотографией дочери. Геля вырвалась из рук Галины, подбежала к нему сзади и обхватила за ноги.
— Папочка!
Мужчина застыл, боясь обернуться. Боясь, что это галлюцинация, жестокая игра воображения. Лишь когда детский голос прозвучал снова, он медленно повернулся и подхватил дочь на руки.
— Геля! Доченька! Ты жива!
Галина постояла немного в стороне, затем развернулась и зашагала прочь, с каждым шагом ускоряя темп.
— Тётя Галя! — раздался позади звонкий голос. — Подождите!
Отец с дочерью на руках догнали её.
— Спасибо вам! — выдохнул мужчина, тяжело дыша. — Господи, я даже не знаю, как вас благодарить! Я уже с ума сходил! Всю ночь искал…
— Это мой папа, Максим, — представила Геля. — А это тётя Галя. Она вытащила меня из ямы на кладбище. У неё есть сын Миша, он на четыре года младше меня.
Максим перехватил дочь одной рукой, а свободной схватил руку Галины и принялся трясти с такой силой, что едва не вывихнул.
— Я ваш должник до конца жизни! Пойдёмте ко мне, нужно согреться, выпить чего-нибудь горячего…
— Спасибо, не могу. Меня сын ждёт.
— Тогда возьмите мой номер! — Максим торопливо достал визитку. — Если что-нибудь понадобится — звоните в любое время дня и ночи! Обещаю, я отблагодарю вас!
— Папа, я не хочу домой, — вдруг заявила Геля. — Не хочу видеть Настю и тётю Таню.
— Их больше нет, — мрачно ответил отец. — Они уехали ещё утром. Навсегда.
— А что случилось? — удивилась девочка.
— Потому что твоя сводная сестра едва не убила тебя, — жёстко сказала Галина. — Простите, не моё дело, но вы явно ошиблись с выбором спутницы жизни. Хорошо ещё, что трагедии удалось избежать.
И она зашагала дальше, оставив отца с дочерью переваривать случившееся.
Через два дня, в воскресенье, ранним утром в дверь настойчиво позвонили. Галина, протирая заспанные глаза, побрела открывать.
На пороге стоял сосед-стоматолог Николай Ильич с большой картонной коробкой.
— Извините, если разбудил, — смущённо произнёс он. — Вот, телевизор вам принёс. Увидел объявление в подъезде и решил помочь. Куда поставить?
— Какое объявление? — растерялась Галина, пропуская его внутрь.
— Да Марина Николаевна повесила. Что у вас, это самое, трудности… Вы не стесняйтесь, дело-то житейское. Мы все через такое проходили.
Он аккуратно поставил коробку у стены и поспешил уйти.
Не прошло и десяти минут, как дверь снова зазвонила. На этот раз пришла Ольга Петровна — владелица маникюрного салона с третьего этажа. Она принесла обогреватель, новенький электрочайник и утюг.
— Всё наладится, милая, — ободряюще сказала она. — Я сама в такой ситуации была. Главное — не падать духом.
К обеду квартиру Галины словно штурмовали. Приходили знакомые и малознакомые соседи, и каждый что-то приносил. Прихожая превратилась в склад бытовой техники. Свою лепту внёс даже студент Вася с первого этажа — подарил Мишке старую, но рабочую игровую приставку. Мальчик был в восторге.
— Господи, да что же это такое? — пробормотала ошеломлённая Галина, присев прямо на пол среди коробок. — Ну, Марина Николаевна, ну устроила…
Она вдруг вспомнила о визитке Максима, забытой в кармане грязного пальто. Мужчина обрадовался её звонку и тут же предложил встретиться.
В уютном кафе за столиком у окна сидели нарядные Галина с Мишей, Максим и Геля. Перед каждым стояла вазочка с мороженым.
— Галина, по лицу вижу — что-то вас тревожит, — мягко заметил Максим. — Может, поделитесь? Вдруг смогу помочь.
Галина отодвинула пустую вазочку и тяжело вздохнула:
— Да есть некоторые… трудности. С долгами. После смерти мужа остался большой кредит. Но вроде как потихоньку налаживается. Соседи помогают, чем могут.
— И какова сумма долга, если не секрет?
Галина назвала цифру и добавила:
— Для вас, наверное, это не такие уж большие деньги, а для меня…
Максим задумчиво почесал подбородок, потом лукаво прищурился:
— Считайте, что никакого долга у вас больше нет.
— Вы что, волшебник? — недоверчиво усмехнулась Галина. — Или арабский шейх?
— Да какой там шейх! — рассмеялся Максим. — Просто владелец небольшой лесопилки. Но дело, которое вы для меня сделали… Знаете, я едва не сошёл с ума, когда Геля пропала. А теперь мы все живы и здоровы. И всё благодаря вам.
Он осторожно накрыл её руку своей ладонью. Дети переглянулись и прыснули со смеху.
— Ну-ка, цыц! — притворно нахмурился Максим. — А то никакого мороженого больше не получите!
— Ой, зачем же так строго? — рассмеялась Галина и подозвала официантку. — Будьте добры, ещё четыре порции шоколадного!
Дети встретили этот заказ бурными аплодисментами.
Эпилог
Они встречались снова и снова. Сначала втроём с детьми, потом и вдвоём. В рамках расследования дела о покушении на жизнь ребёнка бывшая мачеха получила условный срок, а её дочь поставили на учёт в комиссии по делам несовершеннолетних. Максим оформил развод и получил полную опеку над Гелей.
Галина и Максим постепенно поняли, что уже не представляют жизни друг без друга. Дети подружились — Миша обожал старшую «сестрёнку», а Геля с удовольствием возилась с «младшим братиком».
Ровно через год после той страшной ночи на кладбище они сыграли красивую свадьбу. Марина Николаевна плакала от счастья, глядя на молодожёнов, и приговаривала:
— Вот видите, а вы говорили — за что мне это? Всё в жизни не просто так происходит. Иногда самые тёмные моменты приводят к самому светлому будущему.
И она была права. Семья, родившаяся из трагедии и случайной встречи, оказалась на редкость крепкой и счастливой.