Игорь отодвинул штору и посмотрел во двор. Его сердце упало: пожилые соседки уже заняли свой боевой пост на скамейках перед входом в дом. Последние месяцы он делал всё возможное, чтобы избежать столкновения с этими неутомимыми хранительницами дворовых традиций.
С окончанием огородного сезона у пенсионерок появилось слишком много свободного времени, которое они посвящали обсуждению личной жизни каждого обитателя многоквартирного дома. Игорь находился в центре их внимания.
Тридцать восемь лет, холостой, без намёка на романтические отношения: такое положение вещей казалось старушкам противоестественным. При каждой встрече они устраивали настоящий допрос: почему до сих пор один, когда создаст семью, не страдает ли какой-нибудь болезнью, отпугивающей потенциальных невест?
Игорь предпринимал робкие попытки объяснить ситуацию, но его никто не слушал. Старушки имели собственное, незыблемое мнение по этому вопросу. Грубить им он не мог: во-первых, они действовали из лучших побуждений, а во-вторых, эти женщины знали его с младенчества. Именно они когда-то обрабатывали его разбитые коленки, угощали фруктами из своих садов, защищали от родительского гнева.
Но как объяснить им правду? Что та единственная так и не появилась в его жизни? Что после одной-единственной любви его сердце превратилось в пустыню? Много лет назад он познал чувство, которое поглотило его без остатка. Ничем хорошим это не закончилось. Время шло, но внутренняя рана так и не зажила. Переживать подобную боль снова он был не в силах.
Воспоминания не отпускали: насмешки приятелей, отчаяние любимой, ярость её родни, грозившей расправой. Всё кануло в прошлое, но желание повторить этот опыт исчезло навсегда. Соседкам лучше оставаться в неведении: иначе ему придётся покидать квартиру через окно.
Взглянув на циферблат, Игорь понял: придётся воспользоваться общественным транспортом, пешком уже не успеть.
Собравшись с духом, он вылетел из квартиры.
— Доброе утро, милые дамы! Как самочувствие? Извините, спешу на службу!
Ускоряя шаг, он всё же расслышал за спиной:
— Игорёк, куда торопишься? У тебя же клиенты никуда не денутся!
Притворившись глухим, он бросился к остановке. К счастью, вдалеке уже виднелся нужный маршрут.
***
Обычно Игорь добирался до места работы пешком. В обе стороны. Много лет назад, когда жизнь пошла под откос, он оставил должность в клинике и перешёл на работу в морг. Люди, вопросы, разговоры: всё это стало непереносимым. В анатомическом отделении царила тишина, позволяющая погрузиться в работу и не думать ни о чём.
Первое время было нелегко, поэтому он передвигался пешком при любой погоде, наблюдая за небом и прохожими, пытаясь вновь почувствовать вкус к существованию.
Игорь занял место в задней части салона. До места назначения ехать около пятнадцати минут: можно посидеть и понаблюдать в окно за чужой, насыщенной событиями жизнью.
На второй остановке, едва транспорт тронулся, послышались резкие голоса. Поначалу Игорь не собирался оборачиваться, но детский голос привлёк его внимание:
— Но я должна, слышите, должна! Мне к маме надо…
Контролёр уперлась руками в боки. Игорь всегда удивлялся этим женщинам: автобус трясёт и подбрасывает, а они перемещаются по салону, не держась за опоры. И сейчас: как она умудряется стоять, раскачиваясь синхронно с движением, в то время как пассажиры на сиденьях подпрыгивают?
— Мне всё равно! У вас, цыган, всегда одна отговорка: денег нет! Вытрясешь карманы — монеты посыплются. А штрафы за безбилетников кто платит? Я плачу! Быстро доставай деньги! В своём таборе можешь глазами закатывать!
— Тётя, мне нужно на погост. Прошу вас, не прогоняйте…
Контролёр схватила ребёнка за руку и закричала:
— Анатолий, остановка! Безбилетник!
Транспорт резко затормозил, раздались возмущённые возгласы пассажиров, но для контролёра наступил звёздный час. Она повернулась к салону, набрала полные лёгкие воздуха и прокричала:
— Что не так? Может, кто-то оплатит проезд? Почему все отворачиваются?
Игорь поднялся, приблизился и протянул купюры.
— Так нельзя поступать. Это всего лишь ребёнок.
Женщина на мгновение растерялась, но быстро взяла себя в руки:
— Благодетель нашёлся! А потом эти цыгане, которых ты защищаешь, в тёмном переулке тебя ограбят!
Игорь промолчал, обернувшись к девочке. Необычная картина: вроде бы цыганской внешности, но не совсем. Глаза небесно-голубые. В обычной одежде она выглядела бы как типичная, слегка смуглая девочка.
— Пойдём, там свободные места. Погост: последняя остановка.
Он вернулся на своё сиденье. Девочка устроилась рядом, затем протянула маленькую ладошку и дотронулась до его руки:
— Благодарю вас…
Игорь слабо улыбнулся:
— Не за что благодарить.
Опустив взгляд на её ладонь, он застыл. Точнее, окаменел.
— Морг! — вырвалось у него.
Он вскочил и кинулся к дверям: едва не пропустил свою остановку. Впрочем, удивляться нечему. Увиденное ввергло его в настоящее потрясение.
На детской ладони красовалась родинка в форме полумесяца между большим и указательным пальцами. Абсолютно идентичная той, что была у единственной настоящей любви в его жизни.
***
Елена принадлежала к цыганскому роду: настоящему, с чистой родословной. Игорь никогда не предполагал, что его сердце покорит цыганка. Впоследствии она шутила, что околдовала его. И действительно: всё напоминало волшебство. Он не видел и не помнил ничего вокруг, кроме неё.
Затем посыпались проблемы.
Он мечтал о свадьбе с Еленой. Она смеялась, называла его наивным глупцом и говорила, что её народ никогда не разрешит такой союз. Игорь отказывался верить.
Елена переехала к нему. Он представил её своему окружению, но приятели отвергли девушку. Игорь разорвал все дружеские связи. Елена рыдала, утверждая, что принесёт ему лишь беды. А он продолжал не верить. Не верил, что они могут быть несчастны.
Затем объявились её родственники. Поймали его около дома, жестоко избили и предупредили: пусть даже не пытается искать Елену. Он долго не мог встать. Когда наконец поднялся, опираясь на стены, добрался до квартиры.
Елены там не оказалось.
Жилище было разгромлено. Всё, что поддавалось разрушению, было уничтожено. А на пороге валялся разбитый телефон: его недавний подарок.
Игорь немедленно начал поиски. В полиции, естественно, его высмеяли, и он продолжил самостоятельно. Расспрашивал цыган на базаре, приставал к тем, кто околачивался у вокзала.
На третьи сутки его снова избили. Огромный цыган склонился над ним и прошипел:
— Тебе велено: забудь о ней! Жить хочешь? Успокойся. Ты вредишь не только себе, но и ей.
Пришёл в сознание он в больничной палате. Пришёл в себя и осознал: жить не хочется.
Через несколько месяцев к нему подбежал цыганский мальчишка и всунул записку. Почерком Елены было выведено: пусть не ищет её. Она замужем и уехала далеко.
Всё закончилось.
Для него это означало конец существования. С того момента он не жил, а просто влачил дни. Ходил на службу, изредка перебрасывался фразами с сослуживцами, заходил в магазин за продуктами: и всё. Никаких целей, никакого интереса к жизни.
С момента исчезновения Елены минуло почти тринадцать лет.
Он прилагал усилия, чтобы забыть, старался не думать, пытался оставить всё в далёком прошлом. Иногда получалось день-два не вспоминать о Елене: если не считать ночных кошмаров.
***
Рабочая смена пролетела как в тумане. Ни на мгновение мысли не отпускали то, что произошло. Простое совпадение? Или девочка — родственница Елены?
Даже если это случайность, он обязан выяснить, что стало с Еленой, действительно ли она тогда вышла замуж.
Он не верил в подобные совпадения. Это не обычная родинка: это родовой знак. Отметина. Елена, насколько он помнил, рассказывала, что такие метки передаются всем женщинам по материнской линии.
На следующее утро он вновь поехал на службу общественным транспортом. Контролёр узнала его, поджала губы и молча приняла деньги. Затем день за днём: в автобус, но девочки больше не встречалось.
Тогда Игорь отправился на погост. Там всегда можно было обнаружить цыганок.
За прошедшие годы многое изменилось. Больше не существовало тех огромных семейных кланов, что были раньше. Цыгане вели оседлую жизнь и даже не промышляли воровством. Правда, привычка существовать на подаяния, а не трудиться, никуда не делась.
Женщины внимательно выслушивали его, кивали и сразу заявляли, что цыганку с небесными глазами никогда не встречали.
Игорь пал духом. Присел на пень, размышляя, как действовать дальше.
— Эй! Зачем разыскиваешь мою внучку? Что тебе надо?
Кто-то чувствительно ткнул его в рёбра, так что он даже подскочил. Рядом возвышалась пожилая цыганка. В руке она держала палку, на которую опиралась и которой, очевидно, его и ткнула.
— Внучку? Эта девочка — ваша внучка?
— Не твоё дело! Отвечай: зачем её ищешь? Что-то украла?
— Нет, что вы… Не знаю, как выразиться. Понимаете, на её ладони родинка, и такие метки только у женщин по одной линии: у матерей, дочерей, бабушек. И точно такая же была ещё у одного человека…
Старая цыганка внимательно изучила его взглядом, затем подняла руку. Игорь инстинктивно отступил.
— Вы… вы знакомы с Еленой?
Пожилая женщина тяжело вздохнула:
— Эх! Не думала, что наши пути пересекутся, но от судьбы, видно, не скроешься. Идём за мной.
Она развернулась и заковыляла прочь, абсолютно уверенная, что Игорь покорно последует за ней.
***
Они остановились перед ветхим домом.
— Ну, входи.
Игорь переступил порог. Навстречу выбежала та самая девочка.
— Ой, бабушка, это он! Тот мужчина, который оплатил мой проезд!
— Уже поняла. Эх, такова судьба… Алиса, готовь чай. Нам с этим человеком нужно поговорить серьёзно.
Девочка была одета в обычный спортивный костюм и почти не походила на цыганку.
Старушка посмотрела на него:
— Удивлён, что цыганки могут носить обычную одежду? Она терпеть не может эти наряды. Надевает только по необходимости. Ладно, сейчас я всё объясню. Может, так и должно было случиться…
Игорь осматривал комнату. На стене висел большой портрет: качественный, красивый. На нём была изображена Елена.
Он почувствовал, как воздух покинул его лёгкие.
Старушка положила ладонь ему на плечо:
— Не терзайся. Отпусти её. Её уже давно нет среди живых.
— Нет…
— Да. Елена умерла пять лет назад. От тоски. Потому что у неё больше не было сердца.
Они сидели за столом. Пожилая цыганка рассказывала, что когда Елену забрали от него, через неделю её выдали замуж. Так решил её отец. Его тоже уже нет в живых.
Спустя два месяца её вернули домой в позоре: избитую, измождённую. Выяснилось, что она ждёт ребёнка. Не от мужа.
Отец едва не убил её. Избивал, пока не выбился из сил.
— Я ничего не могла сделать, — тихо произнесла старая женщина. — Со мной разговаривали коротко. Но Елена выстояла и сохранила беременность. Отец переехал к старшему сыну. Там, из-за своего нрава, он что-то не поделил с ним, и в ссоре сын его убил. Вот такая история…
— А Елена родила и всё это время не жила, а существовала. Я хотела найти тебя, но она запретила. Говорила: ты наверняка уже женат. Разрушать твою жизнь она не желала.
Игорь медленно поднял голову. В сознании что-то встало на свои места.
— Постойте… постойте…
Старушка улыбнулась:
— Наконец дошло? Алиса — моя внучка. Твоя дочь.
— Моя?
— Да. И она совсем не похожа на цыган. Не только внешне: она любит читать, самостоятельно учит иностранный язык. Когда это видано, чтобы цыгане стремились к образованию?
Игорь сидел, опустив голову. В висках стучало.
Старушка положила ладонь ему на плечо:
— Вот что: иди домой. Тебе нужно подумать, всё обдумать хорошенько. А мы ещё встретимся. Я в этом уверена.
***
Игорь шёл домой словно в забытьи.
— Привет, Игорёк! Как дела? Когда женишься? А твои одногодки скоро дедушками станут, а у тебя даже детей нет!
Игорь остановился перед соседками, улыбнулся и произнёс:
— Есть. У меня есть дочь.
Он вошёл в подъезд, а старушки так и остались сидеть с раскрытыми ртами.
Игорь уже точно знал свои дальнейшие действия. Дочь будет жить с ним, и он сделает для неё всё. Всё, что не успел сделать для Елены.
Оставалось только решить, как обустроить комнату для дочери. Он в который раз мысленно возблагодарил родителей за то, что они приобрели просторную квартиру.
Эпилог
Утром он стоял у знакомого дома.
Стояла тишина, и тревожное предчувствие сжимало сердце. Игорь подумал, что старая цыганка испугалась: испугалась, что он захочет забрать дочь, и увезла её.
Он рванулся к двери.
Алиса была дома. Сидела возле постели бабушки.
Игорь подошёл ближе. Старушка была бледна, дыхание её было поверхностным и прерывистым.
— Хорошо, что ты принял правильное решение, — слабо улыбнулась она. — Хотя я знала, что ты так поступишь. Иначе… иначе меня бы не свалило. Понимаешь, мне давно пора уходить. А вот Алису… судьба всё держала её на этой земле. Теперь, видимо, можно не волноваться за неё.
— Уводи её, — продолжала пожилая цыганка. — Не хочу, чтобы она видела это. Дочерям позвонила: скоро приедут. А ты забирай её. Не хочу, чтобы они узнали про Алису. Я всегда скрывала её существование…
Она повернулась к девочке:
— Ну что ж, внученька, теперь у тебя всё будет хорошо. Не бойся: он добрый человек. Это твой отец. Он сам тебе всё расскажет. Иди с ним. И помни: я всегда буду рядом.
Алиса подбежала и крепко обняла бабушку, а затем осторожно взяла отца за руку.
Они покинули дом вместе. Впереди начиналась новая жизнь: для обоих.