Валентина проснулась от холода. Батареи в их панельной пятиэтажке еле теплились, а за окном февральская метель заметала Нижний Новгород. Полшестого утра. Рядом уже пусто — Николай снова ушел на подработку.
В кухне муж оставил записку: «Валюш, на вокзал поехал. Вагоны разгружать. Вечером буду». Почерк неровный — писал впопыхах. Валентина поставила чайник и достала вчерашний хлеб. Масла не было — до зарплаты Коли еще неделя.
Полгода назад мебельную фабрику, где она вела бухгалтерию, объявили банкротом. С тех пор — тишина. Везде требуют знание новых программ, опыт работы с электронными системами. А ей уже сорок три, переучиваться поздно. Да и не на что — курсы стоят как две Колины зарплаты.
Телефон зазвонил резко. Номер незнакомый.
— Валентина Сергеевна? — мужской голос. — Это нотариус Воронов. Вы племянница Зинаиды Петровны Калашниковой?
— Да… А что случилось?
— Ваша тетя скончалась десять дней назад. Она оставила завещание. Нужно явиться для оглашения. Сегодня в три часа, улица Большая Покровская, дом двенадцать.
Валентина опустилась на табуретку. Тетя Зина… Они виделись раз в пять лет, не чаще. Старушка жила одна в деревне под Арзамасом, гостей не любила, в город не ездила.
— А… а Катя знает? Моя сестра?
— Екатерина Сергеевна уже уведомлена. До встречи.
Гудки. Валентина набрала номер сестры.
— Валь, ты уже в курсе? — Катин голос дрожал от волнения. — Представляешь, она нам все оставила! Дом, участок, какие-то сбережения!
— Откуда знаешь?
— Да я к этому нотариусу уже съездила, выпытала. Поехали вместе, а? Встретимся там.
К трем часам Валентина добралась до нотариальной конторы. В приемной пахло дорогими духами — это от Кати. Младшая сестра выглядела как с обложки: новое пальто, сапоги на высоком каблуке, свежая укладка.
— Ну наконец-то! — Катя вскочила. — Я уже час торчу. Пошли скорее!
Нотариус, полный мужчина в очках, пригласил их в кабинет. Достал папку, откашлялся.
— Завещание составлено полгода назад. Цитирую: «Все мое имущество — дом с участком в деревне Березовка Арзамасского района, автомобиль ВАЗ-2107, а также денежные средства на сберегательном счете — завещаю племянницам Валентине Сергеевне и Екатерине Сергеевне в равных долях».
— Сколько на счете? — перебила Катя.
— Триста восемьдесят тысяч рублей.
Валентина считала в уме. Сто девяносто тысяч на каждую. Можно закрыть долги за коммуналку, купить Коле нормальную зимнюю куртку, заплатить за курсы…
— Продавать будем, конечно, — заявила Катя, выходя из конторы. — Дом старый, участок в глуши. Риелтор сказал, тысяч двести дадут, не больше. Машина — тысяч тридцать. Итого каждой примерно по триста получится.
— Может, сначала посмотрим?
— Зачем? Что там смотреть? Деревня как деревня.
Но Валентина настояла. На следующий день поехали — на автобусе, три часа тряски по разбитой дороге.
Дом оказался крепким, бревенчатым. Печь, три комнаты, веранда. Участок большой — соток тридцать. Яблони, заросший огород, старая банька.
Валентина ходила по комнатам, трогала стены. Вспомнилось, как в детстве они с Катей приезжали сюда на лето. Тетя Зина учила их печь пироги, полоть грядки, доить козу…
— Ну что, нагляделась? — Катя стояла в дверях, морщась. — Холодно тут. И пахнет сыростью.
— Кать, а если не продавать?
— В смысле?
— Ну… переехать сюда.
Катя расхохоталась:
— Ты что, спятила? В эту дыру? Без газа, без нормального отопления? Да я через неделю тут с ума сойду!
— А мне нравится.
— Твое дело. Но я свою долю деньгами возьму. И машину заберу — мне нужнее.
Вечером Валентина рассказала мужу. Николай выслушал молча, потом спросил:
— А работа там есть?
— В райцентре лесопилка, МТС, еще какие-то конторы. Посмотрим?
— Посмотрим.
Через неделю съездили вдвоем. Николай облазил дом, проверил печь, осмотрел сарай.
— Жить можно. Подлатать кое-что — и нормально будет. А ты что думаешь делать?
— Кур заведу. Огород. Может, на рынке продавать…
— Давай попробуем. Хуже чем сейчас все равно не будет.
Оформление бумаг заняло месяц. Катя получила деньги и машину, дом записали на Валентину. При расставании сестра бросила:
— Через год взвоешь и обратно приползешь. Запомни мои слова.
Переезжали в конце марта. Вещей набралось на одну «Газель» — старая мебель, одежда, посуда. Съемную квартиру в городе сдали знакомым.
Первые недели были адом. Печку топить не умели — то дым в доме, то холод собачий. Колодец замерз — за водой к соседям ходили. Крыша текла — пришлось ведра подставлять.
Николай устроился на лесопилку в райцентр. Платили мало — восемь тысяч чистыми. Но начальник пообещал: освоишься — будет больше.
Валентина взялась за огород. Руки не помнили, как держать лопату. К вечеру спина раскалывалась, ладони в мозолях. Соседка, бабка Настя, учила:
— Ты полегче, милая. Сразу-то не накинешься. По малости надо.
К маю засадили десять соток картошкой. Еще пять — морковь, свекла, лук. Остальное пока забросили — сил не хватало.
В мае купили десяток кур. Валентина читала в интернете, как ухаживать, чем кормить. Первая неделя — ни одного яйца. Паника.
— Может, больные? — переживала она.
— Привыкают, — успокаивал Николай. — Дай время.
Через две недели снесли первое яйцо. Валентина чуть не плакала от радости.
Лето пролетело в работе. Вставали в пять, ложились в десять. Огород, куры, ремонт дома. Николай после лесопилки латал крышу, чинил забор. По выходным подрабатывал — помогал соседям с плотницкими работами.
К августу продали первые овощи на рынке. Пучок укропа — двадцать рублей, килограмм огурцов — сорок. Копейки, но свои, заработанные.
Осенью случилось важное. Николая повысили — стал бригадиром. Зарплата выросла до пятнадцати тысяч. А главное — начальник предложил:
— Умеешь с деревом работать? У меня знакомый мебель на заказ ищет. Кухонные столы, лавки. Попробуешь?
Николай попробовал. Первый стол делал месяц — по вечерам, по выходным. Заказчику понравилось. Заплатил пять тысяч, заказал еще комплект.
Зима выдалась тяжелой. Морозы под сорок, печку топили дважды в день. Дрова покупные — свои заготовить не успели. Из кур половина подохла — курятник плохо утеплили.
— Может, Катя права была? — спросил как-то Николай, глядя на замерзшее окно.
— Нет, — твердо ответила Валентина. — Прорвемся.
И прорвались. К весне Николай делал уже третий заказ — детскую кроватку. За нее обещали восемь тысяч. Валентина купила инкубатор, вывела тридцать цыплят. Расширили огород — взяли в аренду соседский заброшенный участок.
В мае позвонила Катя. Голос странный, тихий.
— Валь, как вы там?
— Нормально. Огород сажаем. А ты как?
Молчание. Потом:
— Можно я приеду? На выходные?
— Конечно, приезжай.
Катя приехала на попутке — денег на такси не было. Валентина едва узнала сестру. Похудела, постарела. Маникюра нет, волосы в простой хвост собраны.
За ужином рассказала. Деньги от наследства вложила в «супервыгодный проект» — подруга открывала салон красоты, звала в долю. Подруга пропала вместе с деньгами через два месяца. Катя пыталась вернуть — бесполезно. Потом взяла кредит, попробовала сама в бизнес. Прогорела. Еще кредит. Сейчас долгов на полмиллиона, платить нечем.
— Не прошу денег, — быстро добавила Катя. — Просто… можно у вас пожить? Немного. В городе квартиру отбирают.
Валентина посмотрела на мужа. Николай кивнул.
— Живи сколько надо.
Первый месяц Катя только спала и плакала. Потом потихоньку включилась в работу. Оказалось — помнит, как в детстве с тетей Зиной управлялась. И полоть умеет, и кур кормить, даже доить научилась — купили козу.
В июле в соседнем селе открыли базу отдыха для горожан. Искали администратора. Катя сходила, поговорила. Взяли. Платят немного — двенадцать тысяч, но стабильно.
— Я половину вам отдавать буду, — сказала она после первой зарплаты.
— Не надо, — отмахнулась Валентина. — На себя потрать. Одежду купи нормальную.
К осени жизнь устоялась. Николай делал уже пятый мебельный заказ — набор для беседки. Валентина продавала яйца, овощи, козье молоко. Хватало и на жизнь, и откладывать начали.
Катя расцвела. Загорела, поправилась. По вечерам учила племянников из соседнего дома английскому — бесплатно, для души.
— Знаешь, — сказала она как-то, сидя на крыльце, — я тогда думала, вы дураки. Деревню выбрали вместо денег.
— А сейчас?
— А сейчас понимаю. Деньги — это просто бумажки. Сегодня есть, завтра нет. А дом… дом — это навсегда.
В доме вкусно пахло хлебом — Валентина освоила тетину печку, пекла на продажу. Во дворе квохтали куры — уже полсотни голов. В огороде зрели помидоры в новой теплице, которую Николай построил.
— Валь, — Катя помялась, — можно вопрос?
— Спрашивай.
— Вы не жалеете? Ну, что из города уехали?
Валентина задумалась. Вспомнила холодную квартиру, пустой холодильник, бесконечные отказы работодателей. И посмотрела вокруг — на ухоженный двор, на мужа, мастерящего новую лавку, на сестру, смеющуюся над шутками соседских ребятишек.
— Нет. Ни минуты не жалею.
Зазвонил телефон. Николай снял трубку, поговорил, положил.
— Новый заказ. Спальный гарнитур. За тридцать тысяч.
— Ого! — присвистнула Катя. — Богатеете!
— Работаем, — поправил Николай.
Солнце садилось за лесом. В печной трубе ласточки устроили гнездо — выводили второй выводок за лето. Пахло свежескошенной травой и яблоками — ранние уже поспевали.
— Девчонки, — позвал Николай, — помогите доски занести. Дождь вроде собирается.
Встали, пошли помогать. Работа спорилась — привычная, своя. Катя напевала что-то под нос, Валентина улыбалась.
А дождь и правда пошел — теплый, летний. Они успели все убрать и сели на веранде — пить чай с малиновым вареньем собственного приготовления.
— Хорошо у нас, — вздохнула Катя. — Правда ведь?
— Правда, — согласилась Валентина.
И было хорошо. По-настоящему.