Анна Петровна поправила постель на раскладном диване, аккуратно сложила ночную рубашку и тихо вздохнула. Третий месяц она жила вот так — в углу гостиной за китайской ширмой с драконами. Когда-то эта ширма была её подарком сыну на новоселье, а теперь отгораживала её скромный уголок от остального мира.
Часы показывали восемь утра, но в квартире стояла сонная тишина. Невестка Тамара и сын Олег никогда не вставали раньше десяти, а внук Костя — студент — и того позже. Анна Петровна старалась управиться со всеми делами до их пробуждения. Это стало её негласным правилом — быть незаметной.
Она бесшумно прошла на кухню, поставила чайник и достала свою чашку — единственную, которую ещё называла своей. Все остальные вещи из её прежней жизни теперь громоздились в кладовке, откуда изредка, словно украдкой, она доставала то, что было необходимо. Две комнаты трёхкомнатной квартиры занимали сын с невесткой и внук, а в гостиной — на диване у окна — поселили её.
Цена доверия
— Мам, ну зачем тебе целая квартира? — говорил Олег три месяца назад, наблюдая, как она подписывает дарственную. — Только платить лишнее. А так и тебе спокойно, и нам. Все вместе, помогать будем.
Анна Петровна согласилась. В конце концов, ей шёл семьдесят первый год, жить одной в двухкомнатной квартире действительно становилось накладно, да и одиноко. А главное — Олег был прав: выменяв её «двушку» на доплату к собственной «двушке», они получили просторную «трёшку» в хорошем районе. Казалось, выигрывали все.
Но реальность оказалась совсем иной.
Чайник вскипел, и Анна Петровна заварила чай. Свой собственный, который держала в отдельной банке за упаковками с крупами. Тамара не любила чай с бергамотом, называла его «аптечным», и постоянно выбрасывала пакетики, которые Анна Петровна оставляла на столе.
От размышлений её оторвал скрип двери. На кухню вошла сонная Тамара в шёлковом халате.
— Доброе утро, — Анна Петровна попыталась улыбнуться.
Тамара кивнула, не глядя на свекровь, и направилась к кофеварке.
— Петровна, я же просила не занимать стол своими вещами, — она кивнула на пакетик чая и небольшую тарелку с сухариками. — У нас сегодня гости, я буду готовить.
— Конечно, я сейчас уберу, — Анна Петровна поспешно собрала свой завтрак на маленький поднос.
Разговор, изменивший всё
— И ещё, — Тамара повернулась к ней, опираясь о столешницу, — мы с Олегом хотели поговорить. Костя привёл вчера девушку, кажется, всё серьёзно. Если они решат жить вместе, нам нужно будет освободить гостиную.
Анна Петровна замерла с подносом в руках.
— И… куда же мне?
— Ну, у вас же остались какие-то связи? Подруги, родственники? — Тамара отвернулась к кофеварке. — В конце концов, есть дома престарелых. Олег узнавал, там неплохие условия.
Чашка на подносе предательски задрожала. Анна Петровна осторожно поставила поднос на край стола.
— Тамара, но ведь эта квартира… — она запнулась, не зная, как напомнить, что это её деньги лежат в основе их «улучшения жилищных условий».
— Что «квартира»? — Тамара резко повернулась. — Вы её подарили. По документам она наша. Я всё понимаю, Анна Петровна, но у молодых должна быть своя жизнь.
В этот момент на кухню вошёл Олег, уже одетый и собранный. Он мельком глянул на мать, затем на жену, и понял, что разговор уже состоялся.
— Мам, не принимай близко к сердцу, — он похлопал Анну Петровну по плечу. — Просто так сложились обстоятельства. Мы же не на улицу тебя выгоняем.
Анна Петровна смотрела на сына и не узнавала его. Этот взрослый мужчина с залысинами и брюшком когда-то был мальчиком, которому она отдавала последнее, чьи болезни выхаживала ночами, для кого откладывала каждую копейку. А теперь он так легко говорил о том, что «не на улицу выгоняет».
— Я поняла, — тихо произнесла она и, взяв поднос, направилась к выходу из кухни.
— Мам, ну что ты как маленькая, — бросил ей вслед Олег. — Мы просто обсуждаем варианты.
Решение, не терпящее отлагательств
Вечером, когда все собрались за ужином, Анна Петровна не вышла из-за своей ширмы. Она лежала, глядя в потолок и вспоминая свою прежнюю квартиру. Небольшую, но такую родную. С фотографиями на стенах, с книжными полками, с видом на старый клён во дворе.
Утром следующего дня она встала ещё раньше обычного. Тихо оделась и вышла из квартиры. Спустилась на первый этаж и позвонила в дверь к старой знакомой, Валентине Сергеевне.
— Валя, прости за ранний визит, — сказала она, когда дверь открылась. — Мне нужна помощь.
Через неделю Анна Петровна сидела в офисе нотариуса. Рядом, нервно постукивая пальцами по столу, сидел Олег. Тамара отказалась прийти, заявив, что «это семейные разборки».
— Значит, вы хотите отменить дарение? — нотариус, женщина средних лет, внимательно смотрела на Анну Петровну.
— Да, — твёрдо сказала та. — На основании существенного изменения обстоятельств и неисполнения условий, на которых совершалась сделка.
— Мама! — Олег вскочил. — Ты с ума сошла? Какие условия? Ты просто подарила!
— Нет, сынок, — Анна Петровна покачала головой. — Я передала квартиру с условием пожизненного проживания. И у меня есть свидетели нашего устного договора. Валентина Сергеевна, помнишь? Она была в тот день, когда мы обсуждали переезд.
— Это шантаж! — Олег побагровел.
— Нет, это закон, — спокойно сказала нотариус. — Если дарение совершено с условием, а условие не выполняется, даритель имеет право требовать отмены дарения.
Достоинство дороже всего
Олег смотрел на мать так, словно видел её впервые.
— И что теперь? — процедил он. — Нам съезжать?
— Нет, — Анна Петровна достала из сумки папку. — Я нашла вариант. Вот документы на обмен. Моя доля квартиры меняется на однокомнатную в соседнем районе. Остальное остаётся вам. Я даже доплачу разницу из своих сбережений.
Через месяц Анна Петровна стояла посреди маленькой квартиры-студии в новом доме. Здесь пахло свежей краской и новой мебелью, которую она купила на деньги, откладываемые «на похороны». Звонок в дверь прервал её размышления.
На пороге стоял внук Костя с большой коробкой в руках.
— Бабуль, я тут твои книги привёз, — сказал он, входя внутрь. — И фотоальбомы все собрал. Отец не знает, что я приехал.
Анна Петровна обняла внука, чувствуя, как к горлу подступают слёзы.
— Знаешь, — сказал Костя, оглядывая квартиру, — я расстался с Леной. Не из-за тебя, просто понял, что не люблю. А отец… — он замялся. — Отец сказал, что ты нас предала.
— А ты что думаешь? — тихо спросила Анна Петровна.
— Я думаю, что это они тебя предали, — Костя пожал плечами. — Я говорил с Валентиной Сергеевной. Она рассказала, как всё было.
Он прошёл вглубь квартиры и поставил коробку у окна.
— У тебя тут уютно, — сказал он. — Здесь можно жить, а не существовать за ширмой.
Анна Петровна подошла к окну. Внизу шумела улица, люди спешили по своим делам. Она впервые за долгое время почувствовала себя… дома. В своём собственном углу, где никто не скажет, что она занимает слишком много места в чужой жизни.
— Жить, — повторила она слова внука. — Да, именно жить.
А вы сталкивались с подобными семейными ситуациями? Как вы считаете, правильно ли поступила Анна Петровна, отстаивая свои права? Поделитесь своим мнением в комментариях.