Вера медленно поднималась по лестнице, всё ещё ощущая на языке сладость яблочной шарлотки Марины. Третий этаж, четвёртый… В подъезде пахло свежей выпечкой и чем-то ещё — чужим счастьем, которое, казалось, преследовало её даже здесь.
«Представляешь, мой Костя вчера без всякого повода принёс орхидеи. Просто так!» — голос Марины эхом отдавался в голове, и Вера болезненно поморщилась. Её собственный муж приносил домой разве что запах табака и усталость после работы.
Звук открывающейся двери заставил её остановиться на лестничной площадке. Внизу мелькнуло что-то яркое. Вера замерла, ухватившись за перила. С нижнего этажа доносились приглушённые голоса — мужской и женский. Осторожно перегнувшись через перила, она увидела знакомый силуэт. Костя, муж Марины, галантно придерживал дверь перед молодой блондинкой. В его руках мелькнул пышный букет. Блондинка игриво прикоснулась к его плечу, что-то прошептав. Он рассмеялся — так открыто, так свободно.
Когда они вышли, Вера почувствовала, как её губы сами растягиваются в кривой ухмылке.
— Значит, идеальный брак, да, Маринка? Значит, взаимопонимание и уважение?
Семейный диалог
— Милая, не хочешь ещё салата? — голос мужа вывел Веру из задумчивости.
Она рассеянно покачала головой, не отрывая взгляда от окна. Напротив, в квартире Марины горел свет. Тени на шторах двигались — сначала одна, потом вторая. Мелькнула женская фигура. Костя вернулся поздно, снова с букетом. Совпадение? Вряд ли.
— Ты сегодня какая-то задумчивая, — муж поставил тарелку в раковину. — Что-то случилось?
— Нет, просто… — Вера отвернулась от окна. — Знаешь, сегодня я видела Костю с какой-то женщиной. Молодой, ухоженной. Он нёс букет.
— И что? — пожал плечами муж. — Может, сестра приехала.
— У Марины нет сестры, — отрезала Вера. — Она единственный ребёнок в семье. Я просто переживаю за неё. Она ведь такая… доверчивая.
Муж вздохнул: — Вер, это не наше дело.
Но разве можно было не вмешаться? Разве можно было оставить Марину в неведении? Приторно-сладкие истории о семейном счастье, рецепты шарлотки, идеальный муж, идеальная квартира — всё это теперь казалось насмешкой. А то, с каким снисходительным сочувствием Марина слушала жалобы Веры на собственное серое существование… Нет, она должна знать правду.
Семена сомнений
На следующий день Вера «случайно» столкнулась с Анной Петровной у почтовых ящиков.
— Ах, Верочка, — всплеснула руками старушка. — Как хорошо, что я вас встретила. Вы не одолжите мне немного соли? У меня совсем закончилась, а в магазин идти нет сил.
— Конечно, Анна Петровна, — улыбнулась Вера, мысленно примеряя на себя роль заботливой соседки. — А знаете, я вчера такое видела… Костя, муж Марины, с молодой женщиной. Цветы, улыбки, прикосновения… Я прямо переживаю за Марину. Она ведь так гордится своим браком.
Глаза Анны Петровны загорелись любопытством:
— Да что вы говорите! А я, знаете ли, на прошлой неделе видела его машину возле ресторана на набережной. Там ещё такие шторки на окнах… Но я подумала — мало ли, может, деловая встреча.
— Деловая, конечно, — Вера многозначительно покачала головой. — Только вот какими делами они там занимались…
К концу недели весь дом только и делал, что перешёптывался. Вера ловила на себе понимающие взгляды соседей, когда выходила с Мариной во двор. «Бедняжка, — читалось в их глазах, — такая хорошая женщина, а муж…» Кто-то даже сочувственно пожимал ей руку, как будто предавали её, а не Марину.
И каждый раз, когда Марина с сияющими глазами рассказывала о чём-то хорошем, связанном с мужем, Вера чувствовала странное удовлетворение. «Рассказывай, рассказывай, — думала она. — Скоро ты узнаешь, кто он на самом деле».
Момент истины
В четверг, сидя за чашкой чая в квартире Марины, Вера решила, что момент настал. Марина только что закончила рассказывать о планах на отпуск:
— Костя говорит, что нашёл чудесное место на побережье. Маленькая вилла, совсем уединённая. Представляешь, прямо как в романах — только ты, море и любимый человек…
Вера поставила чашку на стол и осторожно коснулась руки Марины:
— Мариш, послушай… Я долго думала, говорить тебе или нет. Но я больше не могу молчать. Ты моя подруга, и я должна… — она сделала глубокий вдох. — Я видела Костю с другой женщиной. Молодая блондинка, очень ухоженная. Он дарил ей цветы, они смеялись… И это не в первый раз. Его машину видели у ресторана на набережной, а там такие шторки на окнах… И Лидия Михайловна клянется, что видела, как он целовал какую-то женщину на заднем сиденье.
Вера не знала, чего она ожидала — слёз, истерики, отрицания. Но Марина просто смотрела на неё своими большими серыми глазами, и в них постепенно что-то менялось. Не боль — что-то другое, похожее на понимание.
— Блондинка? — наконец спокойно спросила она. — В синем платье, с маленькой родинкой под правым глазом?
Вера кивнула, хотя родинки не заметила.
— Это Лена, моя двоюродная сестра, — Марина улыбнулась, но улыбка была странной, без привычной теплоты. — Она приезжала на три дня из Новосибирска. Костя встретил её на вокзале, а потом отвёз в аэропорт.
— Но, — Вера почувствовала, как у неё пересохло во рту, — но я видела, как они… как она к нему прикасалась.
— Лена очень тактильная, — Марина встала и подошла к комоду. — Она всегда была такой, ещё с детства. Вот, смотри.
Она протянула фотографию — две девочки, обнимающиеся на фоне новогодней ёлки. Одна с тёмными волосами — Марина, другая — светловолосая, с заметной родинкой под глазом.
— А машина у ресторана… — не сдавалась Вера.
— Костя обедает там по вторникам и четвергам. Иногда я заезжаю за ним, — Марина смотрела на Веру пронзительным взглядом, словно видела её насквозь. — Но знаешь, Вера, дело ведь не в Лене и не в ресторане, правда?
Зеркало правды
Вера замерла. Что-то в голосе Марины заставило её внутренне съёжиться.
— Я давно замечаю, как ты смотришь на меня, на мой дом, на мои рассказы о Косте, — тихо продолжала Марина. — С таким… отчаянием. Ведь проще думать, что всё это — фасад, что за красивой дверью прячется такой же бардак, как и у всех, правда? Проще верить, что счастье невозможно, чем признать, что оно возможно, но не с тобой.
— Я не… — попыталась возразить Вера, но слова застряли у неё в горле.
— Мы с Костей познакомились в пятнадцать лет, — Марина говорила ровно, без осуждения в голосе. — Мы вместе прошли через многое — болезнь моей мамы, его проблемы с работой, потерю ребёнка… Ты знаешь, что я не могу иметь детей? — она горько усмехнулась. — Нет, конечно. О таком не рассказывают за чаем с шарлоткой, правда? Проще показывать только фасад.
Вера молчала, не в силах поднять глаза.
— Наше счастье, Вера, — это не подарок судьбы. Это труд. Каждый божий день. И знаешь в чём секрет? В том, что мы никогда, никогда не ищем недостатки в других, чтобы оправдать свои собственные промахи. Мы работаем над собой, а не подсчитываем чужие грехи.
Марина подошла к двери и открыла её — вежливо, но недвусмысленно:
— Я не держу на тебя зла. Правда. Но, пожалуйста, разберись сначала со своей жизнью, прежде чем пытаться разрушить мою.
Возвращение к себе
Вера вышла из квартиры Марины, чувствуя, как горят её щёки. На лестничной площадке она столкнулась с Анной Петровной — та отвела взгляд и поспешно скрылась за своей дверью. На первом этаже Лидия Михайловна демонстративно повернулась к ней спиной. Новости в их доме распространялись со скоростью света.
Домой Вера не пошла. Она спустилась во двор и села на скамейку. Руки дрожали, в горле стоял ком. Было ли это правдой — про болезнь, про потерянного ребёнка? Про ежедневную работу над собой и отношениями? Или Марина просто защищалась, прикрывая позор красивыми словами?
Но главное — было ли правдой то, что Марина сказала о себе? О зависти, о попытке оправдать собственные проблемы чужими? О том, что разрушать легче, чем строить?
На город медленно опускался серый вечер. Фонари зажигались один за другим, отражаясь в лужах после недавнего дождя. Со стороны дороги послышался знакомый звук мотора — Костя возвращался с работы. Его серебристая машина мягко въехала во двор и остановилась. Вера машинально пригнулась, хотя в сумерках её вряд ли можно было разглядеть.
Костя вышел из машины — тот самый «идеальный муж». Обычный мужчина средних лет, с небольшими залысинами и усталыми глазами. Он потянулся, размял шею и достал с заднего сиденья… букет. Охапку полевых цветов, перевязанную простой бечёвкой. Не роскошные розы или экзотические орхидеи — обычные полевые цветы, которые можно найти за городом.
Он поднялся по ступенькам, и через несколько минут в окне Марины зажёгся свет. За шторами двигались силуэты — двое, рядом, спокойно. Никаких драматичных жестов, никаких слёз или криков. Просто два человека, возвращающихся в свой день, в свою жизнь.
Вера медленно достала телефон и набрала номер мужа:
— Привет… Слушай, я тут подумала… не хочешь сегодня куда-нибудь сходить? Просто вдвоём, давно никуда не выбирались… — она сделала паузу. — И знаешь, я, кажется, нашла хороший рецепт шарлотки. Только по-своему, с грушами вместо яблок. Может, получится даже лучше.
Оттолкнувшись от скамейки, Вера направилась домой. Там, в её собственной квартире, её ждал собственный муж — не идеальный, конечно. Но свой. А с шарлоткой… с шарлоткой она как-нибудь разберётся сама.